Об этом рассказывает учитель высшей категории, преподаватель «Истории культуры Руси» школы N 195 Светлана Курячая.

— К сожалению, у нас сложился традиционный подход к слушанию сказок, как к просмотру телевизионной программы: послушал, поразвлекался — ушел и забыл. На самом деле сказки складывались для того, чтобы они обдумывались, осмысливались и делались определенные выводы. Недаром Пушкин сказал: «Сказка — ложь, да в ней намек…»

С этой точки зрения нужно подходить к русской народной сказке. И еще учитывать народные традиции — когда эти сказки складывались, рассматривать их с точки зрения ритуалов, обрядов, представлений народа о жизни, т. е. читать их тем языком, на котором они были изложены.

Мы же читаем сказку с наших позиций. А ведь некоторым сказкам по семь-десять тысяч лет! Сказки все наполнены метафорами, образами. Нужно еще уметь понимать эти метафоры. Чаще мы не знаем, что за каждым образом стоит. Наверное, благодаря этому в сказках сохраняется то изначальное, что в них было заложено. Не понимая, люди не вносили свои интерпретации, а передавали все как было.

Читая сказки, мы должны помнить, что у древних славян жизнь представлялась бесконечной, в форме замкнутого круга, где не было ни начала, ни конца. Поэтому и смерти не было навсегда. Душа возвращалась в теле ребенка.

«Колобок» и «Репка» — астрологические сказки

— Сказки детям необходимы, — считает Светлана Курячая, — особенно народные. Маленькие дети это интуитивно чувствуют, хотя, может, и не могут их расшифровать. Но на психику сказка ложится, как зерно в подготовленную почву. Только родителям нужно помнить, что сказка должна соответствовать возрасту.

Если в раннем детстве прочитать про Бабу-ягу, то ребенок испугается и будет бояться ее всегда. Начинать нужно с детских сказок про колобка и репку. Как говорят исследователи, сказки «Колобок» и «Репка» — астрологические сказки. Они — о луне, которая вначале превращается в месяц, а потом наоборот. Помните сказку «Колобок»? Оказывается, в первоначальном варианте каждое животное откусывало от колобка по кусочку. Так круглая луна становилась все меньше и меньше. Когда же дошла очередь до лисы, то от колобка осталась одна горбушечка. «Ам» — и она исчезла…

«Репка» — о том же самом, только в обратном направлении. Месяц постепенно превращается в полную луну. Ребенок начинает фантазировать: глядя на небо, он представляет себе колобка или репку. Окружающий мир для него становится сказочным.

К астрологическим относятся также сказки «Петушок — Золотой гребешок» и «Заюшкина избушка». В первой говорится о смене дня и ночи. Петушок — это солнышко. Лиса подходит к окошку и зовет его (в народной культуре было очень много закличек к солнышку). Потом хватает и несет за высокие горы, за дремучие леса, за синие моря — путь неоправданно далек, т. е. это путь, который проделывает солнце. Лиса — это ночь, которая украла солнышко, а кот — утро, он вернул его.

В «Заюшкиной избушке» детям ненавязчиво рассказывается о смене времен года. Лиса — зима, заюшка — лето. Зайчик за помощью обращается к разным животным, которые в жизни без труда могли бы победить лису. Но побеждает петушок — солнышко, которого очень боится лиса — зима.

«Курочка Ряба» — сказка для взрослых

По мнению Светланы Курячей, «Курочку Рябу» лучше читать не детям, а взрослым. Курочка снесла золотое яичко. Его случайно разбила мышка. Почему плачут дед и баба, ведь они сами хотели его разбить, да не смогли. Дело в том, что яйцо оказалось пустым. Яйцо является прообразом всего живого на Земле. Это символ бесконечности жизни, потому что без смерти нет возрождения. Яйцо должно было быть полным, мир должен быть наполнен. Курочка успокаивает стариков: «Я снесу вам яичко другое — не золотое, а простое«, т. е. жизнеспособное, из которого возродится жизнь.

Кто такая Баба-яга?

Большинство сказок — волшебные. Главная героиня в них — Баба-яга. Помните, какая она? Страшная, злая, косматая, нос — в потолок врос, слепая, у нее костяная нога, в ступе летает, помелом след заметает, живет в дремучем лесу, в избушке на курьих ножках, у избушки нет ни окон, ни дверей, забор вокруг из костей и черепов, детей жарит, на лопате их в печь пихает. Жуть да и только.

Но, как считает Светлана Власовна, здесь все не так просто. Образ Бабы-яги нужно рассматривать с учетом народных традиций, народного мировоззрения. Вот что из этого получилось. У Бабы-яги волосы косматые, косы расплетены. В культуре древних славян распущенные волосы — связь с потусторонним миром; еще косы расплетались у умершей женщины. Баба-яга, видимо, умершая. Костяная нога — умершая так давно, что тело истлело. Нос в потолок врос. Видимо, в доме у нее очень тесно.

Летает Баба-яга в ступе, которая очень похожа на колоду, прообраз гроба. След за собой заметает помелом. Раньше был обычай: когда покойника везли на санях в последний путь, за ним заметали санный след, чтобы не вернулся в мир живых. Почему летает? Потому что мертвые не ходят, их носят. И душа летает. К тому же Баба-яга ничего не видит, у нее нет человеческого зрения. «Фу-фу, — говорит, — русским духом пахнет». Но у нее другое зрение — она видит будущее.

По всему видно, что Баба-яга — умершая женщина. Живет она в избушке на курьих ножках. Раньше у славян был обычай: после смерти человека, когда душа еще не определилась, ей нужно было жилище определить. Для этого делали ритуальную куколку, домик для нее ставили на срубленное дерево. Вот вам и избушка на курьих ножках. Корни очень похожи на куриные ноги. Избушка без окон и дверей — мертвым они не нужны. Есть только вход, куда кладут подношения. У северных народов до сих пор сохранился такой обычай. Василиса Прекрасная нашла у Бабы-яги столько еды, что десятерым не съесть. Значит, она была не простая умершая, раз у нее много подношений.

Многие ученые настаивают на том, что Баба-яга божественная сущность, прародительница рода человеческого. К ней приходят за советом. Иван-царевич получает волшебные дары, Василиса Прекрасная после посещения избушки Бабы-яги находит себе мужа-царя и способность совершать волшебные действия. Она ткет необыкновенную ткань, шьет необыкновенные рубашки.

Есть народная мудрость, что за любым знанием мы должны обращаться к предкам. А предки находятся где? С точки зрения народной культуры — в потустороннем мире. Баба-яга является как бы главой этого потустороннего мира. То есть, чтобы получить какие-то знания, нужно обращаться в потусторонний мир. Иначе говоря, к опыту предков, что и делают сказочные герои. Не случайно во многих сказках есть камень у дороги. Положительный герой обязательно выбирает ту дорогу, где он умрет. Опять метафора — он уходит в мир предков, где и получает все дары. Вывод таков: только тот, кто соблюдает традиции, обращается к мудрости предков, обретает все блага на Земле.

Об этимологии слова «Баба-яга». Баба — главная женщина во всех культурах. Каменным бабам поклонялись многие народы. Бабой называли женщину только после рождения ребенка. Однокоренное слово «бабай» тоже означает домового, главу рода. «Яга« — огнь — огонь. Был глагол ягать. Это особый крик, в котором концентрировалась вся энергия. Ягали охотники, роженицы. То есть Баба-яга была главная матерь, которая знала все.

Сейчас посажу на лопату — и в печь!

И не такая уж она была страшная, как кажется. Взять хотя бы сказку «Гуси-лебеди». В переводе с санскрита гуси-лебеди — души умерших, которые сопровождают праматерь. Это они унесли братца Иванушку Бабе-яге. Там она хотела его изжарить. На самом деле нет сказки, где бы Баба-яга жарила детей, она только хочет это сделать. Но существовал замечательный обряд — перепекание больного ребенка. Бабка-повитуха клала ребенка на раскатанное тесто (в это тесто заговаривался определенный заговор) и заворачивала в него ребенка. После этого клала на хлебную лопату и запихивала в печь на некоторое время. Вытаскивала, разворачивала, тесто отдавала собакам. Ребенок выздоравливал. Точно так же в русской народной сказке про Бабу-ягу. На наш взгляд, страшно. Но если смотреть с точки зрения культуры, то Баба-яга из отрицательного персонажа превращается в положительный, в целителя.

Оказывается, она передает жизнь ребенку через свое умение и через печь, которая тоже в древней культуре была сакральным предметом, таким женским началом. Все становится с ног на голову. Баба-яга абсолютно положительный герой. Она просто хотела перепечь Иванушку и здорового вернуть людям.

Иван — да не дурак

Почти в каждой сказке есть Иван-дурак, который и не дурак вовсе, а поумней любого умного. Откуда такой герой взялся и что здесь подразумевается?

— Считается, что Иван-дурак, лежащий на печи, — это русский народ, который желает, чтобы на него все с неба упало. На самом деле все совершенно не так. Ученые считают, что слова «дремучий лес — дремать — дурак» — однокоренные, обозначающие измененное сознание, другое понимание, другое мировосприятие. Дремучий лес — другой мир, мир мертвых — там другие знания, ведь и Баба-яга живет в дремучем лесу.

Дремать — человек тоже находится как бы не на яву, а в другом сознании. Дурак, с точки зрения народной культуры, обладает особенным знанием, знает волшебное слово. Но приобретает он его из потустороннего мира, мира предков. Вот и Емеля лежит на печи до поры до времени. Он не распыляется, проживает жизнь несуетную, накапливает знания. В итоге все и получает!

Сказки для подростков

Считалось, что волшебные сказки — для подросткового возраста, для тех, кто собирается в недалеком будущем заводить семью. В сказках все заканчивается свадьбой, потому что дальше неинтересно, предсказуемо. Рассказывается главное — как человек проходит определенные стадии, как ответственно относится к свадьбе, показывает знание обряда, умение обращаться к опыту предков. Если все условия выполнены и соблюдены — семья будет счастливой.

Василиса Прекрасная сходила к Бабе-яге, обрела мудрость, которая необходима для замужества. Она заранее все знает, предвидит. Наткала ткань, подарила ее (не продала!) с помощью старушки царю, сшила рубашку. Раньше рубашку шила только невеста своему жениху, при этом она запиралась в комнате, чтобы никто не вошел, потому что исполняла определенный ритуал, вышивала знаки, заговоры, которые притянут к ней царя. В итоге — свадьба и счастливая жизнь.

— Мы должны знать свою народную культуру, относиться к ней с достоинством, жить в ней, — считает Светлана Курячая. — К сожалению, многие негативно относятся к термину язычество, не понимая, что дохристианская культура была очень богата своими традициями, обрядами, песнями, сказками, народной мудростью. И помните слова Юрия Лотмана: «Культура — это атмосфера, которую создает народ для собственного выживания».

Источник: http://old.vn.ru

Для того, чтобы информация доходила до народа, Славяно-Арийские Жрецы все древние, или как сейчас говорят сакрально - Ведические знания, отдавали в народ в виде сказок, где информация была перестроена для образного восприятия. Сказки передавались слово в слово для того, чтобы информация передавалась без искажения. То, что славяне узнавали с детского возраста из сказок - это вся была древняя правдивая информация, с помощью которой ребенок обучался познавать окружающий мир. Сказы, были, былины, небылицы, поговорки, пословицы и т.п. - всё это древняя Мудрость всех Славяно-Арийских народов.
Слово Быль произошло от древнесловенского глагола - «быти», то есть то, что было и происходило в Мире Яви. Небылица (небыль) - то, что не было в Яви, но происходило в Мирах: Нави, Слави или Прави, то есть в другой форме бытия.

Все сказы не воспринимались как быль только материалистами, т.е. людьми, находящимися на троичной ступени развития (единождыживущие) - это люди, потерявшие связь со своим Родом, и переставшие воспринимать Мудрость Предков.

В конце каждой сказки была поговорка: «Сказка ложь, да в ней Намёк, кто познает - тем Урок». Позднее христиане эту поговорку исказили: «Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам - урок». Почему же только добрым молодцам, разве красным девицам не нужно познавать свой Рок, свою судьбу? Это было сделано в связи с тем, что по христианскому учению женщина - это отрицательный элемент, в отличие от славянской традиции, где женщина олицетворяла Богиню - хранительницу домашнего очага. Кроме того, были искажены такие понятия как Ложь и Правда. В славянской традиции, слово Правда означало: то, что принадлежит Миру Прави (Мир Богов). Слово неправда - это то, что не принадлежит Миру Прави, но тоже является информацией. Кривда - искаженная информация (искривленная), не принадлежащая Миру Яви. А слово Ложь означало - поверхностную информацию, уходящую образом вглубь.

Христиане не только искажали славянские сказки, но и придумывали свои. В таких сказках главным образом присутствует извечная мечта христианского народа о «халяве». В то время как в славянских сказках главные герои всегда добиваются своей цели только своим трудом.

Одним из примеров искажений является «сказка о репке», известная всем с самого раннего детства. В изначальном славянском варианте данная сказка указывает на взаимоотношение поколений, а также указывает на взаимодействие временных структур, форм жизни и форм существования. Сказка о Репке

В современном варианте этой сказки не хватает ещё двух элементов, существовавших изначально - Отца и Матери, без которых получается семь элементов, т.к. у христиан семеричная система восприятия, в отличие от девятеричной славянской системы.

В изначальном варианте было девять элементов, в каждом из которых был свой скрытый образ:

Репка - символизирует достояние и Мудрость Рода, его корни. Она как бы объединяет земное, подземное и надземное.
Дед -символизирует Древнюю Мудрость.
Бабка - традиции дома, хозяйственность.
Отец - защита и опора.
Мать - Любовь и забота.
Внучка - символизирует потомство.
Жучка - достаток в Роду (собаку заводили для охраны достатка).
Кошка - символизирует благостную обстановку в Роду (кошки - гармонизаторы энергии человека).
Мышка - символизирует благосостояние семьи (считалось, что мышь живёт там, где есть излишки продуктов).
Но христиане убрали Отца и Мать, и заменили их образы: защиту и опору - на церковь, а заботу и Любовь - на Христа.

У славян изначальный смысл этой сказки заключался в следующем: иметь связь с Родом и Родовой Памятью, жить в гармонии с родными и иметь Счастье в семье.

Жили старик со старухой. И была у нихкурочка рябушечка стара старушечка. Снесла яичко в сенцах на полке, на ржаной соломке. Откуда мышка ни взялась, расколола это яичко.
Деда плачет, баба горюет, сорока ногу изломала, тын расшатался, дуб с себя листочки посшибал. Попова дочь за водой пошла, вёдра разбила, пришла домой без воды.
Попадья спрашивает: "Что ты дочь, без воды пришла?" Она рассказывает: Какое на меня горе, какое на меня великое: "Жили старик со старухой. И была у них курочка рябушечка стара старушечка. Снесла яичко в сенцах на полке, на ржаной соломке. Откуда мышка ни взялась, расколола это яичко. Деда плачет, баба горюет, сорока ногу изломала, тын расшатался, дуб с себя листочки посшибал. А я за водой пошла, вёдра разбила, коромыс разбила. Хоть ты попадья покидай с горя пироги за окошко!"
Попадья с горя и выкинула пироги за окошко. Поп идёт: "Что это ты, поподья, делаешь?" А она отвечает: "Какое на меня горюшко, какое на меня великое. Жили старик со старухой. И была у них курочка рябушечка стара старушечка. Снесла яичко в сенцах на полке, на ржаной соломке. Откуда мышка ни взялась, расколола это яичко. Деда плачет, баба горюет, сорока ногу изломала, тын расшатался, дуб с себя листочки посшибал. Наша дочь за водой пошла, вёдра разбила, коромыс разбила. А я с горя покидала все пироги за окошко. А ты, поп, хоть с горя об косяк расшибись!"
Поп разбегся, да как ударится об косяк! Тут и помер. Стали попа хоронить и поминки справлять. Вот какое яичко-то дорогое!

Давным-давно, в одной маленькой, затерянной в лесах деревушке, жили были дед и баба, и была у них внученька Машенька. Как-то раз пошла Машенька в лес по-грибы … да и потерялась. Солнышко давно уж полдень прошло-прокатилось, к закату клонится, пора домой возвращаться, да нет дороги, затерялась тропиночка. Вокруг лес дремучий, ели вековые, ветвями по лицу хлещут, корни ноги обвивают, идти не дают.

Долго ли коротко, вышла Машенька на полянку, видит избушка лесная стоит, да не просто избушка, а терем целый: ставеньки у теремочка тесовые, да запоры дубовые, сени кленовые, половицы ясеневые. Зашла Машенька в терем – пустой стоит, нет хозяев дома, только стол накрыт, да три миски стоят, да три ложки лежат, да три стула стоят. Села Машенька на большой стул – да велик он ей оказался, взяла в руки ложку – сил едва поднять хватило. Пошла Машенька, села за средний стул – не удобен он ей, взяла в руки ложку велика да тяжела оказалась. Села девочка за третий стул – впору пришелся ей, взяла ложку – как раз по руке. Мало-по малу, съела всё, что в миске было…

Время позднее, запалила Машенька свечку, да пошла по дому бродить-искать, где бы отдохнуть. Зашла в спаленку, видит – три кровати стоят: большая, средненькая да совсем маленькая. Прилегла Машенька на большую – жесткая слишком, прилегла на среднюю – неудобно ей. Прилегла на маленькую – впору пришлась. Укрылась Машенька одеялом пуховым, зарылась в подушки мягкие, да и уснула. Знала бы Машенька, к кому в гости попала – прочь бы бежала, без оглядки, сверкали бы лишь пятки. Да только спит девочка, сны видит… А жили в том тереме три медведя: Михайло Потапыч, Настасья Филлиповна и маленький медвежонок Мишутка.

Стемнело уж, луна сквозь деревья проглядывает, филин в чаще ухает, вдруг – шум да треск, то медведи домой идут. Подошли к дому, повел носом Михайло Потапыч: « Уф-фу, человечьем духом пахнет!». Потянула воздух Настасья Филипповна: «Уф-фу, не иначе охотник в терем забрался, вот я его!». Шмыгнул носом Мишутка: «Уф-фу, убьем его и сердце его съедим! ». Заходят медведи в дом, видят – еда почата, а Мишуткина миска – так совсем пуста. Зашипел, заворчал Мишутка: «Съесть его, съесть его!». Заходят медведи в спаленку, видят постели смяты, а на маленькой, Мишуткиной – девочка спит. «Уф-фу, это девочка!», - проворчал Михайло Потапыч. «Уф-фу, маленькая!», - проворчала Настасья Филипповна! «Съесть её, съесть её!», - зашипел Мишутка. Проснулась Машенька, да не тут-то было, схватили её медведи, посадили в клеть, заперли, да стали совет держать, как с ней быть, да что делать.
- «Отпустим её, маленькая еще», - говорит Михайло Потапыч.

- «Ага, отпустим, а она охотников приведет, - говорит Настасья Филипповна. – Пусть у нас живет, по дому помогает. Вырастет, тогда и решим, что дальше делать».

-«Съедим её, съедим её!» - шипит Мишутка.

Долго ли, коротко спорили медведи, а сморил их сон крепкий. Спит Михайло Потапыч, храпит громко. Спит Настасья Филипповна, во сне ворчит. Спит Мишутка, во сне шипит: «Съесть её, съесть её!» Только Машенька не спит, от страха дрожит, бежать думает. Разобрала стенку клети, да и бросилась бежать без оглядки, лишь бы от терема подальше, да от медведей страшных скрыться. Много ли, мало ли времени прошло, проснулись медведи, смотрят – стена разобрана, нет девочки. «Уф-фу, догнать её, догнать её», - ревет Михайло Потапыч! «Уф-фу, поймать её, поймать её!», - рычит Настасья Филипповна! «Уф-фу, съесть её, съесть её!», - шипит Мишутка.

Бросились медведи в погоню. Бегут – лес расступается, ветви дорогу им показывают, трава сама под ноги стелется. Нагнали Машеньку, прыгнул на неё Мишутка, да и загрыз насмерть. Вырвали у Машеньки сердце, принесли домой, изжарили да съели, а саму Машеньку Михайло Потапыч положил в колоду дубовую, да схоронил в лесу.

Много ли времени прошло, мало ли, про то никто не ведает, не знает. Да только стали замечать медведи, что не весел стал Мишутка, не играет больше, не резвится.

- «Уф-фу, что с тобой, сыночек мой?», - Михайло Потапыч спрашивает.
- «Уф-фу, что с тобой, дитятко моё?», - Настасья Филипповна спрашивает.
- «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Мертвая Машенька ко мне по ночам приходит, сердце своё назад требует».

Испугались медведи. Вечером погасили свет, вроде как спать легли. Не спит Михайло Потапыч, от злости зубами скрипит. Не спит Настасья Филипповна , когтями хрустит. Не спит и Мишутка, со страху скулит. И только пробили часы полночь, как заухал в чаще филин, закричала желна, засветилась могилка Машеньки. Раскрылась колода дубовая, вышла из нее Машенька – волос к волосу уложен, губки алые, на бледных щеках румянец играет, да только мертвые глаза огнем горят, а в груди дыра страшная, откуда медведи сердце вырвали. Подошла девочка к терему:

- «Тук-тук, отпирайте запоры дубовые, открывайте двери кленовые, верните мне моё сердце!, - тихим голосом говорит мертвая Машенька. – А не то когтем медным дверь процарапаю и зубом железным загрызу Мишутку!»
- «Уф-фу, уходи, нет у нас твоего сердца, съели мы его!», - рычит Михайло Потапыч.
- «Уф-фу, уходи, возвращайся в могилку, не отдадим тебе Мишутку!», рычит Настасья Филипповна.
- «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Не отдавайте меня Машеньке, она меня когтем медным изорвет, зубом железным загрызет!».
- «Тук-тук, отпирайте запоры дубовые, открывайте двери кленовые, верните мне моё сердце!, - говорит мертвая Машенька. – Я уже одну дверь когтем медным процарапала, один запор перегрызла, скоро в терем войду, зубом железным загрызу Мишутку!»
Тут пропели петухи, мертвая Машенька вернулась к могилке, легла в колоду дубовую, накрылась крышкой и затихла.

-«Уф-фу, ушла!», - рычит Михайло Потапыч.
- «Уф-фу, вернется!», рычит Настасья Филипповна.
- «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Не отдавайте меня Машеньке!»

Пошел Михайло Потапыч к Машенькиной могилке, видит - могилка разрыта, стоит колода крышкой закрыта. Попробовал Михайло Потапыч крышку открыть – не может, держит мертвая Машенька изнутри когтем медным крышку. Взял тогда он гвозди и прибил крышку накрепко, да закопал могилку. Пришел Михайло Потапыч домой да и говорит: «Уф-фу, не придет больше Машенька, я крышку гвоздями забил, могилку закопал». - «Уф-фу, не придет!», радуется Настасья Филипповна. «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Придет, придет!»

На другую ночь только пробили часы полночь, как заухал в чаще филин, закричала желна, засветилась могилка Машеньки. Выпали гвозди из крышки, раскрылась колода дубовая, вышла из нее мертвая Машенька – волос к волосу уложен, губки алые, на бледных щеках румянец играет, да только мертвые глаза огнем горят, а в груди дыра страшная, откуда медведи сердце вырвали. Подошла девочка к терему:

- «Тук-тук, отпирайте запоры дубовые, открывайте двери кленовые, верните мне моё сердце!, - тихим голосом говорит мертвая Машенька. – Я уже одну дверь когтем медным процарапала, вторую процарапаю и зубом железным загрызу Мишутку!»
- «Уф-фу, уходи, возвращайся в колоду!», - рычит Михайло Потапыч.
- «Уф-фу, уходи, не отдадим тебе Мишутку!», рычит Настасья Филипповна.
- «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Не отдавайте меня Машеньке, она меня когтем медным изорвет, зубом железным загрызет!».

Тут мертвая Машенька когтем медным вторую дверь процарапала и вошла в терем:
- «Тук-тук, я двери процарапала, я в терем вошла, верните мне моё сердце! - тихим голосом говорит мертвая Машенька». Бросилась мертвая Машенька на Мишутку и загрызла его железным зубом. Тут пропели петухи, мертвая Машенька вернулась к могилке, легла в колоду дубовую, накрылась крышкой и затихла.

«Уф-фу, сыночек наш умер!», - плачет Михайло Потапыч.
«Уф-фу, не надо было сердце Машеньки есть!», - плачет Настасья Филипповна.

Схоронили они Мишутку, поплакали, да стали думать, как дальше жить. Поставил Михайло Потапыч в дом запоры медные, да двери железные, чтоб мертвая Машенька когтем не процарапала, да в дом не вошла.

Ночью, лишь только пробили часы полночь, как заухал в чаще филин, закричала желна, засветилась могилка Машеньки. Выпали гвозди из крышки, раскрылась колода дубовая, вышла из нее мертвая Машенька – волос к волосу уложен, губки алые, на бледных щеках румянец играет, да только мертвые глаза огнем горят, а в груди дыра страшная, откуда медведи сердце вырвали. Запрудила мертвая Машенька ручеек, потекла водица студеная в Мишуткину могилку. Вышел мертвый Мишутка из могилки, побежал к дому. Стучит в двери железные:

- «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Батюшка-матушка, отворите-отоприте, мертвая Машенька ручеек запрудила, студеная водица в мою могилку натекла, холодно мне в сырой земле лежать, пустите домой». Сняли медведи запоры медные, открыли двери железные, вошла в дом мертвая Машенька и загрызла Михайло Потапыча и Настасью Филлиповну.

Давно это было. Дед с бабой с горя по Машеньке пропавшей умерли, да и деревеньки той больше нет. Только в лес тот проклятый до сих пор никто не ходит.

Попросил Рас Деву:
Испеки мне Колобок. Дева по Сварожьим амбарам помела, по Чертожьим сусекам поскребла и испекла Колобок.
Покатился Колобок по Дорожке. Катится-катится, а навстречу ему - Лебедь:
- Колобок-Колобок, я тебя съем!
И отщипнул клювом кусочек от Колобка.
Катится Колобок дальше. Навстречу ему - Ворон:
- Колобок-Колобок, я тебя съем!
Клюнул Колобка за бочок и еще кусочек отъел.
Покатился Колобок дальше по Дорожке. Тут навстречу ему Медведь:
- Колобок-Колобок, я тебя съем!
Схватил Колобка поперек живота, да помял ему бока, насилу Колобок от Медведя ноги унес.
Катиться Колобок, катиться по Сварожьему Пути, а тут навстречу ему - Волк:
- Колобок-Колобок, я тебя съем!
Ухватил Колобка зубами, так еле укатился от Волка Колобок. Но Путь его еще не закончился.
Катится он дальше: уж совсем маленький кусочек от Колобка остался. А тут навстречу Колобку Лиса выходит:
- Колобок-Колобок, я тебя съем!
- Не ешь меня, Лисонька, - только и успел проговорить Колобок, а Лиса его - "ам", и съела целиком.

Сказка, знакомая всем с детства, обретает совсем иной смысл и куда более глубокую суть, когда мы открываем для себя Мудрость Предков.
Колобок у славян никогда не был ни пирожком, ни булочкой, ни "почти ватрушкой", как поют в современных сказках и мультиках самые разномастные хлебобулочные изделия, которых нам выдают за Колобка. Мысль народная куда более образна и сакральна, нежели ее пытаются представить. Колобок - это метафора, как почти все Образы героев русских сказок. Не даром русский народ повсюду славился своим образным мышлением.

Сказка о Колобке - это астрономическое наблюдение Предков за движением Месяца по небосклону: от полнолуния (в Чертоге Раса), до новолуния (Чертог Лисы). "Замес" Колобка - полнолуние, в данной сказке, происходит в Чертоге Девы и Раса (примерно соответствует современным созвездиям Девы и Льва). Далее, начиная с Чертога Вепря, Месяц идет на убыль, т.е. каждый из встречающихся Чертогов (Лебедь, Ворон, Медведь, Волк) - "съедают" часть Месяца. К Чертогу Лисы от Колобка уже ничего не остается - Мидгард-Земля (по современному - планета Земля) полностью закрывает Месяц от Солнца.

Подтверждение именно такой интерпретации Колобка мы находим в русских народных загадках (из собрания В.Даля):
Голубой платок, красный колобок: по платку катается, людям усмехается. - Это про Небеса и Ярило-Солнце. Интересно, как бы современные сказочные новоделы изобразили бы красного Колобка? Подмешали румян в тесто?
Для детишек еще пара-другая загадок:
Белоголовая корова в подворотню смотрит. (Месяц)
Молодой был - молодцом глядел, под старость устал - меркнуть стал, новый родился - опять развеселился. (Месяц)
Вертится вертушечка, золотая коклюшечка, никто ее не достанет: ни царь, ни царица, ни красная девица. (Солнце)
Кто на свете всех богаче? (Земля)
Следует учитывать, что славянские созвездия не соответствуют в точности современным созвездиям. В Славянском Круголете - 16 Чертогов (созвездий), и имели они иные конфигурации, чем современные 12 Знаков Зодиака.
Чертог Раса (семейство Кошачьих) примерно можно соотнести с зодиакальным знаком Льва.

Сказки — это не шутка. Это короткие непонятные куски текста, вырванные из чьей-то жизни. Это как подслушанный нелицеприятный разговор. Как обрывок чужого дневника.

Сказки — это сюрреализм в чистом виде. Тот подлинный сюрреализм, который сам потихоньку варил себе народ, не зная никакой грамоты, никакого Фрейда и не смотревший фильмы Бунюэля.

Сюрреализм был всегда. Сказки — это сюрреализм. Они сотканы из снов, из бреда, из навязчивых состояний, из садистических шуток и маловразумительных повторов. В сказках убивают, расчленяют, поедают, испражняются и совершают инцест. Сказки были всегда. Тексты Владимира Сорокина — отдыхают на этом древнем фоне. Сказки — это коллективные сны народа. Его дремучее бессознательное.

И эти сказки нужно читать детям. Неадаптированные. Такие, какие они есть. В этом весь смысл. Иначе они ни для чего не нужны. Иначе — они скучны, избыточны, так, пустой информационный шум, забивающий голову. Лучше пойти погулять во дворе ибо там — жизнь настоящая. Как в неадаптированных сказках.

Однако традиция переписывать сказки, сглаживать их, традиция, которая началась в 19 веке, жива и по сей день. И книгоиздатели не собираются с ней расставаться. Именно поэтому мало кто вообще что понимает в этой жизни — ведь в детстве читались совсем не те сказки.

Миф о ребёнке-ангеле с льняными локонами, завитыми на сахарной воде, породил представление о том, что дети нуждаются:

а) в идеальном, отгороженном от мира пространстве — пространстве викторианской детской и
б) в адаптированных сказках.

Нет ничего вреднее и отвратительнее этого мифа.

Ребёнок — не ангел. Всё что угодно, но не ангел. И ему требуется всё то, что содержит в себе подлинная народная сказка. Ибо там все витамины.

В своё время мне не посчастливилось прочитать самую главную русскую сказку для малышей — «Курочку-Рябу».

Да, именно, НЕ посчастливилось. Я её не читала. Потому что то, что я читала или мне читали, это была адаптация Ушинского для народных школ. Ну, к Ушинскому вообще у меня давние и очень личные претензии, а пока — о сказке.

Итак, «Курочка-ряба».

Послушайте этот страшный и прекрасный сказ, в котором непонятно ни слова, от которого волосы встают дыбом и каждая клетка тела начинает верить в то, что на земле есть чудеса:

Как·у·нашей бабушки в·задворенке
Была курочка-рябушечка;
Посадила курочка яичушко,
С·полки на·полку,
В·осиновое дупёлко
Мышка бежала,
Хвостом вернула·— Яичко приломала! ...

По мере того, как атмосфера сгущается, накаляется, ритм сказки усиливается — слушатель сам втягивается в её священное Действо.
Об·этом яичке строй стал плакать,
Баба рыдать,
вереи хохотать...

У сказки этой (как и у любой другой) много смыслов. Каждая сказка — это бывший архаический миф, повествующий то о сотворении мира, то о его разрушении, то о деяниях различных богов.

Иногда сказки служили людям в качестве остропародийных историй о том, как не надо себя вести — и это была лучшая превентивная психотерапия.

Вот и в «Курочке-рябе» сюжет явно пародиен. Всё начинается с того, что мышка разбила яичко. А внучка, узнав про то, заметьте, (в одном из областных вариантов) удавилась. Ушинскому это было, конечно, неприятно, что и говорить.

Ну а затем всё идёт по нарастающей — вещи и предметы в доме начинают вести себя так, как будто бы там разбушевался полтергейст. Даже сор под порогом — закурился!

Ворота — скрипеть;
Сор под·порогом — закурился,
Двери — побутусились...

Все ведут себя настолько неадекватно, что понимаешь — это уже пространство сна, так не бывает, это психотерапевтический сеанс в его чистейшем изводе, без нудных примесей, выплеск негатива с целью избавления от его груза.

Дальше — больше:

Поповы дочки — разливают воду, когда узнают новость о разбитом яичке;
Попадья — выбрасывает на пол тесто;
Поп рвёт и «мечет» по церкви священные книги.

Всё. Конец мира. Рагнарёк. Сейчас волк Фенрир съест солнце, по океану времени приплывёт Нагльфар — корабль, сделанный из ногтей мертвецов... и во Вселенной пойдут титры — прощай кальпа, прощай, юга, здравствуй, Шива — Разрушитель миров!

Но ничего этого не происходит, потому что это всё... сон.

И прерывается он весело, будто бы звонком утреннего будильника, словами помещика: «Ну, народ у нас глупа-ай! Пойду поищу, есть ли где глупее!»

Вот как Вы думаете, чему учит детей эта сказка? Вешаться, когда мышка разбила яичко? Я думаю так, что прямо — наоборот.

Когда-то лауреат Нобелевской премии по литературе, поэт Иосиф Бродский сказал:

«Я скажу только, что уверен в одном: человеку, прочитавшему книгу Диккенса, и не одну, трудно будет стрелять в себе подобных во имя какой-то идеи, в отличие от человека, который не читал Диккенса вообще».

Перефразируя Бродского, я скажу так:

«Я уверена в одном: человеку, которому в детстве неоднократно и мастерски рассказывали нормальную сказку «Курочка-ряба», трудно будет
а) делать из мухи слона,
б) заводить трагедию, истерику и скандал на пустом месте;
в) вешаться по пустякам и обременять психику своих близких другими подобными выходками»

А время, потраченное мною в детстве на чтение и прослушивание сказки «Курочка-Ряба» в адаптации Константина Дмитриевича Ушинского, считаю для себя потерянным безвозвратно и навсегда.

Елена Назаренко

"РЕПКА" НАОБОРОТ

Нашла Мышка маленькое семечко. Закопала его в землю. И выросла у нее
репка. Да большая-пребольшая. Стала Мышка репку дергать. Тянет-потянет,
вытянуть не может.

Посмотрела по сторонам. Видит - Кошка на солнышке греется. Вот Мышка ей и
говорит:

- Слушай, Кошка, ты меня вчера чуть не сцпала, так что я на тебя в обиде,
но гоняться ты за мной будешь потом. А сейчас помоги мне репку вытянуть.
Кошка открыла один глаз, посмотрела на Мышку и говорит:

- А на что мне твоя репка? Я репку не ем.

- Да, ведь, и я ее не ем, мы ее Корове отнесем, Корова нам молочка
нальет. Вот и будет и тебе и мне хорошо.

Согласилась Кошка. Ухватилась она за Мышку, Мышка уцепилась за Репку:
тянут- потянут, а вытянуть не могут. Посмотрела Кошка по сторонам: видит-
Жучка на крылечке кость грызёт. Кошка ей и говорит:

- Мы с тобой вчера подрались, ты меня на крышу загнала. Так что, я на
тебя в обиде. Но давай додерёмся завтра, а сегодня помоги нам с Мышкой
репку вытянуть. А Жучка покрутила носом и говорит:

- А на кой мне репка? Я репку- то не ем.

- Да и я ее не ем, и Мышка не ест, мы её Корове отнесем. Она репку любит
- молочка нам даст, сметанки. Вот и будет нам всем хорошо.

Согласилась Жучка.

Ухватилась она за Кошку, Кошка за Мышку, Мышка за репку - тянут- потянут,
вытянуть не могут.

Вот Жучка и говорит:

- Надо Внучку позвать. Правда я на её кровать вчера с грязными лапами
залезла, а она меня оттуда веником... Мы с ней в ссоре, да видно,
придется мириться.

Подошла Жучка к Внучке и говорит.

- Эх, не пр-р-р-ава я была, что пр-рям так вот с гр-р-рязными лапами...
Ты уж меня пр-р-рости. Чем обижаться друг на др-р-ружку, пойдем, лучше
вместе р-р-репку тянуть. У нас уже целая команда собр-р-ралась! Я, Кошка,
Мышка, но без тебя нам никак не спр-р-равиться!

Вот, привела Жучка Внучку. Взялись все вместе. Внучка - за Жучку, Жучка -
за Кошку, Кошка - за Мышку, Мышка за репку - тянут - потянут, - вытянуть
не могут.

Без Бабки не вытащим, - говорит Внучка, - пойду, позову. Правда, она меня
утром наругала, за то что я в ее очках перед зеркалом кривлялась. Я ей
еще и язык показала. Пойду прощения просить, все равно, рано или поздно -
мириться придется.

Подошла Внучка к Бабке, а та на нее и не смотрит, обиделась - сидит,
картошку чистит.

- Баб, а Баб, я больше не буду. Ты уж меня прости. Мы там репку тянем,
без тебя не получается. Пойдем вместе!

Вот, привела Внучка Бабку. Взялись они дружно: Бабка за Внучку, Внучка за
Жучку, Жучка за Кошку, Кошка за Мышку, Мышка за репку. Тянут - потянут -
вытянуть не могут!

- Уф! Никак. - сказала Бабка, - Ну и репка! В таком деле без мужика не
обойтись. Пойду, Деда позову. Вон он на крылечке сидит, на меня
обижается. Я ему в доме дымить не разрешаю, курилке этакому.

- Дед! А Дед! Давай что ль, помиримся! - крикнула Бабка

- Давай. А что делать - то надо?!

- Репу тянуть! Ишь вымахала, вшестером и то не вытащить!

- Это я завсегда с удовольствием. - обрадовался Дед.

Ухватился он за свою Бабку покрепче, а Бабка взялась за Внучку, Внучка -
за Жучку, Жучка - за Кошку, Кошка - за Мышку, Мышка за репку.. Раз, два -
взяли! Ещё раз - взяли! Тянем - потянем! И вытянули репку.

- М-да. Вытянули. И куда ее такую? Бабк, да ты ж её меньше! - засмеялся
Дед.

- И даже ты! - развела руками Бабка.

- Да что тут рассуждать, Дед, тащи тачку! - сказала Внучка.

- Ну-ка, дружно навались! - подскочила Жучка.

- Под ногами не вертись! - подоспела Кошка.

- Приготовились! Давай! - скомандовала Мышка!

Взвалили репку на тачку и повезли в дом. Дед на тачке репку везет, Бабка
с одной стороны поддерживает, Внучка- с другой. Жучка впереди бежит, с
дороги палочки и камешки убирает. А Кошка и Мышка на репке сидят, на
дорогу глядят.

Ехали, ехали - домой приехали.

А в воротах Корова стоит, их встречает, головой качает.

- Репку везу-у-ут! Я репку люблю-у-у! - вы мне репки- я вам молочка
налью!

Взяла Бабка ножик, отрезала кусочек Деду, кусочек - себе, кусочек-
Внучке, а остальное Корове отдала.

Съела Корова репку, надоила Бабка молока. Всем налила: Деду в стакан,
Бабе- в чашку, Внучке - в кружечку. А Жучке, Кошке и Мышке в плошечки.